Благовестник

Основателем бегунов был некто Евфимий, родом из Переяславля, живший некоторое время в среде филипповцев, потом военный дезертир. Живя в Москве, он пришел к убеждению, что даже «крепкие христиане» не заслуживали такого наименования вследствие их двоедушного отношения к православию и православному правительству, и признал необходимым бороться с таким, с точки зрения истого беспоповца, злом.

Для начала Евфимий послал «московским старцам»-филипповцам 39 вопросов, прося дать ему ответы. Ответа не было дано, и это побудило вопрошателя тем настойчивее стремиться к исполнению задуманного плана. Исходной точкой послужило для него беспоповщинское учение о воцарении антихриста. Он повторил старую раскольническую мысль об имп. Петре I как антихристе, подыскав к ней как можно более мнимых доказательств, и указал чувственного антихриста в лице царствующих особ как преемников Петра и исполнителей воли его.

«Апокалипсичный зверь, – писал Евфимий, – есть царская власть, икона его – власть гражданская, тело его – власть духовная». В практическом выводе это означало, что для «верующих» остался один путь ко спасению – «не пространный, еже о доме, о жене, о чадах, о торгах, о стяжаниях попечение имети», а «тесный и прискорбный, еже не имети ни града, ни села, ни дома».

Нужно вступить в брань с антихристом. Но как же вести ее? Так как открыто бороться нельзя, то «достоит таитися и бегати», порвать все связи с обществом, уклониться от всех гражданских повинностей – видимых знаков власти антихристовой: записи в ревизии, платежа податей, военной службы, паспортов, присяги.

Всякий желающий вступить на этот путь, кто бы он ни был, православный или раскольник, непременно должен принять новое крещение. Это решение состоялось, вероятно, не без влияния со стороны некоего «странника» Иоанна, который, между прочим, дал Евфимию совет крестить себя самого, что Евфимий и исполнил в 1772 г.

В пошехонских лесах Евфимий обрел себе первых последователей, но не более восьми. Скрываясь сначала в лесах галичских, потом в окрестностях Ярославля, Евфимий занимался иконописанием, перепиской книг, а также сочинительством. Он был большой любитель книг.

В 1792 г. Евфимий умер. По смерти Евфимия в роли наставницы выступила его спутница Ирина Федорова, крестьянка из Тверской губ. Она не могла заменить Евфимия, но учение его продолжало распространяться благодаря его сочинениям, из которых наибольшее уважение в среде Странников получал т.н. «Цветник десятословный», содержащий обличение «вин» и «пороков» старообрядцев.

Ирина перешла в с. Сопелки, что на правом берегу Волги, в 15 верстах от Ярославля, при ручье Великоречке. Это село с тех пор стало играть роль столицы бегунов; по его имени самый толк иначе называется «сопелковским».

Последователями Ирины в Сопелках явились крестьяне Петр Крайнев и Яков Яковлев. Между ними завязался первый в истории толка спор о том, при каких условиях может быть совершен прием в согласие? Яковлев, рассуждая в духе Евфимия, утверждал, что только тот может считаться членом бегунского общества, кто действительно будет скрываться; Крайнев, поддерживаемый Ириной, находил возможным принимать в общество и тех, кто даст обет выйти в странство, хоть и будет оставаться дома.

На первых порах спор окончился тем, что Яковлев оставил Сопелки. На стороне Крайнева были практические соображения. Постоянное бродяжничество, разрывая связь между членами толка, грозило его существованию, а также, привлекая людей бедных, бездомных, преступников, отнимало возможность привлечения в согласие людей богатых, привыкших к оседлости, которые могли бы материально поддерживать его существование.

Через несколько лет сам Яковлев при свидании с ярославскими бегунами на пути своем в Сибирь, в ссылку, не произнес против них строгого осуждения. С тех пор в согласие бегунов стало входить много лиц «жиловых». Им было поставлено в обязанность давать приют действительным Странникам. При их домах существуют бегунские «пристанодержательства», связующие бегунов в одно целое.

Пристани устраиваются с тайниками для «крыющихся». Тайники бывают в виде ям под лестницами, чуланами, иногда за стеной, или под двойной крышей; тайник одного дома соединяется с тайником другого, третьего и т.д., а тайник последнего дома выходит куда-нибудь в сад, перелесок, на большую дорогу.

Странноприимцы, состоящие членами толка под условием одного обета странства, обязаны исполнить этот обет перед концом жизни и умереть в действительном «странствовании»; но и это требование большей частью выполняется лишь по форме.

Перед приближением смерти странноприимца его помещают в тайнике «пребывать в душеспасительном страхе», в полицию же подается объявление о его побеге и затем, если больной положительно безнадежен к выздоровлению, его перекрещивают. Тем все «странствование» и кончается.

В первой четверти XIX в. в среде бегунов возник новый спор по вопросу о деньгах: можно ли их брать страннику? Некий Иван Петров из Костромской губ. решил вопрос в отрицательном смысле, на том основании, что на деньгах находится государственный герб. Чтобы отделиться от несогласных с ним, он крестил сам себя. Шла молва о воздержной жизни нового проповедника, и это склонило многих на его сторону (толк «безденежников», в некоторых местах известный также под именем антипова согласия).

Сначала Иван скитался в окрестностях Ярославля, затем жил в пошехонских лесах, наконец перешел к Вологде. Последователи Евфимия, не согласившиеся с Петровым, делали попытки к умиротворению возникшего «раскола», но Петров до конца жизни (умер в I860 г.) остался при своем мнении.

В 60-х годах XIX в. произошло новое разделение в бегунстве, по милости наставника Никиты Семенова, сочинителя «Малого образа ересей», ярого пропагандиста, ездившего со своей проповедью не только по лесам пошехонским и вологодским, но и по многим городам, не исключая и Москвы.

В конце 1854 г. Никита был взят полицией, но изъявил намерение присоединиться к церкви и был освобожден, после чего опять стал странствовать по России. Для своей общины Никита написал устав, по которому устройство ее представляется в таком виде: во главе стоит управляющий, как бы некий патриарх; для нескольких мест должен быть старший, вроде епископа; в каждой отдельной местности имеется настоятель, вроде пресвитера. Многие не приняли «статей» Никиты; произошло разделение. Строгих приверженцев Семенова называют «статейниками» или «иерархитами».

В то же время возник между странниками вопрос о браке. Первыми проповедниками брачной в странстве жизни были Мирон Васильев из Пошехонского уезда и Николай Косаткин – из Череповецкого. В 70-х годах их мысль нашла усердного защитника в лице крестьянина Новгородской губ. Михаила Кондратьева. Совершать браки стали под условием взаимного обета верности и при пении молебна.

Бегунство, по его принципу, – самый строгий аскетизм. Все странники по идее – иноки. Уставы их необыкновенно строги; особенно тяжелы наказания за грехи против седьмой заповеди. Не было, однако, ни одного страннического наставника, который не имел бы нескольких наложниц. Пьянство, воровство, убийства также встречаются в истории секты. Учение странников нашло себе приют в разных местах, начиная с Петербурга и до глубины Сибири, наиболее же оно было распространено в губерниях Ярославской, Костромской, Олонецкой и Владимирской.